Петр Марченко: Добрый вечер, большой город. У нас сегодня вечером гость – заместитель генерального директора ВДНХ Ирина Гордина-Невмержицкая. Ирина, добрый вечер.

Ирина Гордина-Невмержицкая: Добрый вечер.

П.М.: Спорили мы тут. Чудеса случаются?

И.Г.-Н.: Случаются. Мэр даже сказал, что они случаются регулярно.

П.М.: А если не мэр? Если с вашей точки зрения?

И.Г.-Н.: А с нашей? Мы живем, наверное, постоянно в ощущении чуда.

П.М.: Вы настолько уже ушли, что для вас важно – "мы", "мэр". А с вашей личной точки зрения – не как заместителя генерального директора?

И.Г.-Н.: Вы знаете, наверное, с апреля как-то все слилось. И те, кто работает сейчас на выставке, наверное, личное ощущение счастья очень сильно связано с тем, что происходит на месте работы. Так бывает. Может быть, мы когда-нибудь себя чуть полегче в этом смысле будем ощущать, и какие-то личные приоритеты ставить более высоко, чем общественные. Но наверное, по количеству событий и по их восприятию окружающими, нами самими, – я, наверное, оцениваю эти события как счастливые и чудесные, в этом году.

П.М.: Хорошо, тогда вопрос как к сотруднику ВДНХ. К открытию выставки в этом обновленном виде, – не знаю, правильно ли это слово, "обновленный" – это чудо? Или это закономерность, или это была неизбежность?

И.Г.-Н.: Это должно было стать неизбежностью очень давно, все-таки дикий капитализм уже закончился во всем городе. Может быть, уже надо было с начала двухтысячных годов как-то налаживать новую жизнь на выставке. Ну а то, что это, наконец, случилось, с одной стороны, было неизбежностью, а с другой стороны, стало чудом благодаря именно тем срокам, за которые удалось реанимировать комплекс фактически.

П.М.: А он реанимируем? Потому что я искренне считаю, как житель Москвы, что попытка восстановить ВДНХ – это действительно чудо. Вот ВДНХ сейчас в стадии оживления, ожила? Или пока еще такое нащупывание не то что стратегии, скорее, уже таких конкретных тактических шагов: вот здесь, вот здесь, вот так… И такие клочковые события: вот каток, еще что-то. Или это уже такой огромный комплекс, который работает как единое целое?

И.Г.-Н.: Конечно, пока еще нет. Несомненно, в лучшем случае к середине следующего года нам удастся заполнить центральную зону, центральные павильоны неким содержанием. Вообще, нам предстоит очень долгий путь, несомненно. Но территория уже ожила. Сама парковая зона рекреационная, она уже ожила. Это касается и спортивных активностей, это касается того, что происходит в уличном пространстве, которое есть у нас. Да собственно, и выставки тоже сейчас уже стали привлекать очень большое внимание, они очень необычные. То есть, у нас нет ни одной выставки стандартной, это очень радует.

П.М.: Почему? Нестандартность в приоритете?

И.Г.-Н.: Нестандартность в подаче того, что мы показываем.

П.М.: Нет, это я понимаю. Но это ключевое – искать нестандартность в подаче? Это главное? Это одна из сверхзадач?

И.Г.-Н.: Одна из сверхзадач – конечно же, дать увидеть то, чего никто никогда не видел, она есть. Она есть, ведь если мы говорим, например, о выставке "Механика чуда", которая открылась в павильоне "Космос", ведь никто никогда не показывал после проведенных Олимпиад целиком машинерию. И те установки, которые использовались. То есть, это уникальная история.

П.М.: Почему-то вспомнил ту старую выставку как раз, которая всегда в том же павильоне "Космос" или в павильоне Машиностроение, или в павильоне "Транспорт" – тоже там тогда пытались показывать изнанку.

И.Г.-Н.: Тогда пытались… Почему, не пытались, – показывали.

П.М.: Показывали.

И.Г.-Н.: Показывали то, чем мы гордились. Показывали, конечно же, и те разработки, которые находились еще в стадии начальной, и показывали то, что сейчас уже в стране было. Мы на самом деле тоже в какой-то момент к этому придем. В том же павильоне "Космос" возродится экспозиция, как это делается. Но сейчас то, что мы сделали выставку машинерии Олимпиады, это тоже событие, которое войдет в историю выставочных проектов в России. И кстати, во всем мире тоже.

П.М.: А чья была идея?

И.Г.-Н.: Идея появилась после проведения Олимпиады, когда все поняли, что случилось что-то самое грандиозное вообще в истории создания церемонии открытия и закрытия Олимпийских игр. И конечно же, всем стало очень жалко, что это все куда-то на склад должно загрузиться. И уже когда определялась площадка, были идеи о том, чтобы это каким-то образом в Краснодарском крае показывать, в Сочи. Но тут вдруг началось возрождение ВДНХ, и у всех, конечно же, в голове случилось…

П.М.: Не перенести ли сюда.

И.Г.-Н.: Да.

П.М.: Это как тот самый олимпийский Мишка после 1980 года, который долго жил в павильоне "Юный натуралист", по-моему?

И.Г.-Н.: Ну, он был, к сожалению, сложен, его не экспонировали. Его погрызли крысы, и все было утрачено. Это, конечно, грустная совершенно история.

П.М.: А нет желания восстановить – и туда же этого надувного Мишку, к этой истории с Сочинском Олимпиадой присовокупить?

И.Г.-Н.: Восстановить желания нет. Понимаете, уже будет утрачено то, ради чего, собственно.

П.М.: Оригинальность.

И.Г.-Н.: Да, не настоящий экспонат будет. Да и выставка машинерии Сочинской, сейчас рассматривается вариант, чтобы она проехала по всей стране. У нас она продлится до марта, сейчас надо успеть в павильон "Космос". Потом начнется его реконструкция, и затем уже будет организовываться экспозиция военно-промышленного комплекса. Поэтому на нашу выставку тоже обязательно нужно успеть попасть.

П.М.: Вы произнесли любопытное слово… Даже не слово, но акцентировали, что вот это восстановленное будет не настоящим. Насколько для ВДНХ важно, чтобы все было настоящим?

И.Г.-Н.: Мне кажется, для всех это очень важно.

П.М.: Но это же сложно, у нас так мало осталось настоящего. Нет? Или я ошибаюсь?

И.Г.-Н.: Тут как раз вопрос подхода: что ты хочешь показать и какого эффекта ты хочешь добиться. То есть, выставка всегда была некой картинкой, некой иллюзией благополучия. Но она таковой сейчас быть не можем, мы должны показывать то, что есть. Другое дело, как это сделать красиво, сделать так, чтобы люди ощущали весь масштаб тех событий, которые происходят в стране. Вот сейчас ты заходишь в павильон "Космос", видишь этот летящий паровоз, видишь "Тройку", каждый механизм… Кстати, что меня больше всего потрясло как обычного человека – я выросла за кулисами вообще. Театральные все декорации мне хорошо знакомы. Кто-то что-то подмазал, как-то это все выглядит вблизи очень…

П.М.: Да, теряет.

И.Г.-Н.: Да, теряет. А здесь произошло чудо.

П.М.: Вот оно, то самое слово, с которого начали.

И.Г.-Н.: То самое чудо, да. То есть, я смотрю на этих лошадей вблизи, вижу каждый механизм блестящий, вижу, насколько это все красиво, эстетично, как это создавалось, с какой любовью. И это все настоящее!

П.М.: Я вот о чем подумал. Вы говорите про настоящее, про то, что происходило в стране. А нет ли желания у ВДНХ стать таким агрегатором? Ведь очень много заброшенных музеев, которым требуется поддержка. Тот же самый павильон "Авиация и космонавтика", я тут же вспомнил заброшенный музей ВВС в Монино, который требует поддержки. Вот нет желания сотрудникам ВДНХ проехаться по стране и, может быть, каким-то образом агрегировать, сделать ВДНХ не только московским, а таким действительно по-настоящему всероссийским? И с точки зрения создания филиалов, и с точки зрения спасения каких-то экспозиций, экспонатов и перемещения их на территорию выставки? Вы никогда не думали об этом?

И.Г.-Н.: Вы знаете, важно же не сделать склад чего-то, что сейчас пришло в забытье и запустение где-то на другой территории. Здесь важно создать именно единую экспозицию, которая, наоборот, все это или не это превознесет на новый совершенно уровень и подаст на новом качественном уровне. Перевезти просто авиатехнику или что-то еще и поставить ее всю на площади Промышленности – это, прямо скажем, не лучший вариант. Ведь тот же "Буран" был перевезен с совершенно определенной целью – сделать там…

П.М.: Развлекательный комплекс, да.

И.Г.-Н.: И развлекательный, и обучающий. Сделать суперсовременную историю.

П.М.: Я-то думал, вы про историю, когда "Буран" перевезли еще в Парк Горького.

И.Г.-Н.: Нет, я говорю о том, зачем перевезли его мы к себе. Именно для того, чтобы абсолютно по-новому подать историю самого "Бурана", историю его полета, историю вообще российской космонавтики. И вот если у тебя есть в голове этот план, как ты этот старый достаточно объект, который всего лишь один раз летал, но тем не менее, является гордостью российской космонавтики…

П.М.: Но то, что вы привезли, оно даже не летало.

И.Г.-Н.: Да, это макет, естественно. К сожалению, сам "Буран" был утрачен.

П.М.: Понимаю, что вы уже четко видите, что будет происходить с площадью Промышленности. Есть ли четкое понимание, что с другими объектами, как они будут выглядеть в дальнейшем? Оно родилось за это время, сформировалось?

И.Г.-Н.: Да. Практически по всем объектам центральной зоны есть полное понимание, что там будет в ближайшее время. Это касается и временных экспозиций, и постоянных. Есть понимание по ряду удаленных объектов, ну например, если мы говорим, – все очень его любят, это павильон "Пчеловодство". Он еще так на отшибе, за Мичуринским садом.

П.М.: Там всегда вкусно пахло.

И.Г.-Н.: Да. Есть понимание, что там будет объект, очень условно мы его сейчас называем, это рабочее название, это будет совершенно не так, но мы называем "Дом меда". Нам важно не мед там продавать, как это было всегда. Нам важно показать, что такое пчелы, как они летают, как они собирают нектар, как из этого нектара получается мед. То есть, это история, которая будет образовывать прежде всего. Да, возможно, там будет представлен мед на продажу, но это будет весьма и весьма вторичная функция павильона.

П.М.: Я для себя пытаюсь понять, что же такое будет ВДНХ в новом стиле. Задача выставки, насколько я понимаю, скорее будет не в том, чтобы рассказывать и показывать так горделиво, – а обучать и заинтересовывать.

И.Г.-Н.: Абсолютно верно, конечно.

П.М.: А есть у вас достаточное количество людей, которые готовы этим заниматься – обучать?

И.Г.-Н.: Это такой постоянный вопрос.

П.М.: Ну, он же естественен.

И.Г.-Н.: По каждому направлению науки, техники, искусства, культуры есть энтузиасты, которые очень глубоко в теме и которые подхватить идею или подать ее нам. Вот буквально, как только мы тянем за одну нитку, когда у нас возникает какая-то идея, сразу же появляются возможности для ее реализации в том контексте, о котором я рассказывала. Мы абсолютно не сомневаемся в том, что с точки зрения персонала и идеологов по каждому из направлений, которые мы сейчас прорабатываем, эти люди найдутся, или они уже есть.

П.М.: Изгнать торговцев из храма уже удалось окончательно?

И.Г.-Н.: Практически да. У нас осталось несколько павильонов, которые находятся в частной собственности. Ну, более или менее мы сейчас выстраиваем с ними отношения. Что-то удалось нам, до чего-то хорошего дойти. Например, с владельцами павильона "Электрификация" мы сейчас в очень хороших отношениях, задействуем их выставочные площади. Мехами они уже не торгуют, это прекрасно. Нас это очень радует. На самом деле, большое количество абсолютно адекватных людей, которые, может быть, тоже ждали этого момента, чтобы получить новый импульс к развитию своей частной собственности на нашей территории.

П.М.: Если говорить о такой нематериальной истории под названием "атмосфера", атмосфера ВДНХ последних лет двадцати – они понятна, ее описывать нет нужды. Что такое атмосфера ВДНХ сегодня, сию минуту, и что такое атмосфера ВДНХ завтра?

И.Г.-Н.: Сейчас, наверное, мы – это атмосфера такого постоянного праздника, который не заканчивается.

П.М.: Видели бы вы, уважаемые слушатели, усталость в глазах от этого праздника?

И.Г.-Н.: Нет, вы знаете, мы работаем, это все нормально. А люди видят праздник, и это замечательно. Мы-то в празднике живем.

П.М.: Но праздники бывают разные. ВДНХ последних двадцати лет – ну, был такой своего рода праздник, если хотите: прийти, шашлычок, пивко, запахи, покупки.

И.Г.-Н.: Ну, за шашлычок тебя бы обсчитали, и здорово.

П.М.: Ну, тоже праздник.

И.Г.-Н.: А то, что ты смог купить видеоплеер, – ну я не знаю, стоило ли делать это на ВДНХ тоже. Да, был некий период, когда это было, наверное, самым оптимальным и разумным использованием площадки, это очевидно. То, что в девяностые годы никаким другим образом…

П.М.: Я, собственно, к чему: вот этот праздник, он для кого – сейчас? И что значит слово "праздник"? Праздники, они разные бывают, и поэтому хочется понять. Поменялась аудитория, поменялась атмосфера, становится это культовым местом, и для кого? Парк Горького, Музеон – мы представляем себе ту аудиторию, которая там. И вот новая аудитория ВДНХ, она стала новой, или нет?

И.Г.-Н.: Абсолютно стала новой. Уже начиная, наверное, с июня-июля, как только мы перестелили весь асфальт на выставке, мне кажется, все роллеры и велосипедисты Москвы приехали на ВДНХ. Потому что, конечно же, такого раздолья для катания просто больше нигде нет.



П.М.: Но этого ли вы хотели? Роллеров и велосипедистов?

И.Г.-Н.: А почему нет? На асфальтированных площадях появились роллеры и велосипедисты, а на основную территорию пришли семьи с детьми. Пришли пожилые люди. Это очень важная позиция. У нас нет никаких ограничений, мы не парк для хипстеров. Мы не парк только для детского времяпрепровождения. Мы – огромная территория, самая большая общественная территория Москвы, на которой место есть для абсолютно каждого.

Мы – огромная территория, самая большая общественная территория Москвы, на которой место есть для абсолютно каждого

П.М.: Мне просто удивительно, вот так сколько – семь месяцев?

И.Г.-Н.: Девять.

П.М.: За девять месяцев вот так родить новую атмосферу – это реально? Или все равно вот эти люди, которые по инерции приходили туда послоняться с вялым взглядом, намусорить с пластиковыми бутылками и стаканчиками – они все равно присутствуют? Или вы их не отрицаете для себя как аудиторию?

И.Г.-Н.: Мы думаем, что может быть, она в какой-то степени осталась, но просто она себя по-другому ведет.

П.М.: То есть, бытие определило сознание?

И.Г.-Н.: Абсолютно. Когда ты видишь красоту, чистоту, когда на тебя не давят какие-то странные совершенно звуки, несущиеся из каждой лавки, когда тебя не окружает огромное количество рекламных щитов, которыми были завешаны павильоны, ты как-то по-другому вообще начинаешь себя вести. Ты обращаешь внимание на павильон "Узбекистан", где в центре ротонды бьет фонтан. Это не может тебя не изменить.

П.М.: Что будет тогда атмосферой завтра – ну, еще через девять месяцев? Что будет вторым ребенком ВДНХ?

И.Г.-Н.: Конечно, основная наша задача сейчас – это как можно скорее открыть павильоны. Как можно скорее их наполнить, но наполнить очень качественно. Здесь нельзя торопиться. Мне кажется, нам не простят, скажем так, ни одной ошибки. Пока то, что мы делаем, горожане очень активно и очень тепло воспринимают. Видимо, настолько долго все ждали…

П.М.: Когда?

И.Г.-Н.: Когда… А мы настолько хотим сделать это быстро и хорошо одновременно, что вот эти наши желания и эмоции, которые висели в воздухе, они совпали.

П.М.: Знаете этот знаменитый треугольник из трех слов: быстро, хорошо – это дорого. Получится, денег хватит? Я понимаю, что, наверное, в планах. Пока я видел один музей в Москве, центр толерантности, где действительно фантастические современные музейные технологии.

Я так понимаю, что некие подобные технологии вы собираетесь инсталлировать у себя. Вам на это ресурсов, сил хватит – теперь вижу, уверен. И времени, наверное, хватит. А вот ресурсов вам на это хватит? Очевидно, городской бюджет не может постоянно вкладываться. Насколько здесь возможно, не знаю… fundraising, перекрестное финансирование и так далее, частные инвестиции. Вкладываются люди, частный бизнес в эту историю именно как в музей?

И.Г.-Н.: Вкладываются в интересные проекты. Почему? ВДНХ поражает своими масштабами, а люди, которые готовы вложить средства, они как раз оценивают эти самые масштабы и, собственно, свои перспективы на этой площадке. Мы же не просто так решили делать самый большой каток в мире. Но он самым большим оказался уже в процессе того, как мы начали его строить. Сначала у нас архитектурная форма предполагала.

П.М.: Тут вы так чисто по-русски подошли: начали строить – ну, получился самый большой. Само по себе.

И.Г.-Н.: Само по себе получилось. У нас же форма катка определялась архитектурной формой центральной зоны.

П.М.: И площадь изначально никто не считал? Будет как будет?

И.Г.-Н.: Вот так, чтобы сделать совсем много – нет, никто не считал. Конечно, там есть определенная форма дорожек, определенная форма вокруг фонтанов. И вот когда уже начертили чертеж и посчитали, уже задумались: большой какой-то получается. Вот как только мы создали проект, как только была проработана декоративная часть, как только стало понятно, что он не только самый большой, но и самый красивый, к нам пришли частные инвестиции. 200 миллионов рублей – это спонсорские средства, вложенные в создание катка.

П.М.: Здесь я понимаю, как их можно вернуть – за счет размещения рекламы, и так далее. А с точки зрения, если хотите, благотворительности: наполнить павильон смыслом, содержанием, сутью – ведь это то, что не принесет никакой экономической отдаче. Это, если хотите, как клетка в зоопарке: данная выхухоль содержится за счет предпринимателя такого–то. Здесь люди готовы вкладываться именно не с выгодой материальной, PR-вской для себя. Готовы ли они вкладываться в создание вот этой новой атмосферы знания, обучения и прочего? Готовы ли люди просто давать деньги – ни за что, без всякого расчета на какой-то там возврат, лишь бы на то, чтобы другие могли и обучаться, и получать знания, и воссоздать вот эту уникальную атмосферу?

И.Г.-Н.: Ну, мы, наверное, прежде всего говорим не о частных лицах. Мы говорим все-таки о корпорациях, которые заинтересованы в продвижение интересов своей отрасли – если говорить о каких-то профессиональных экспозициях. Мы говорим о том, что вообще благотворительность за последние годы и меценатство сильно поменялись. Сейчас поддержка социальных проектов, наверное, находится в списке не последних активностей корпораций и компаний по продвижению вообще своего доброго имени. То есть, мы приходим сейчас к западной схеме. И я думаю, что времена финансиста – они же не изменились, с подарком чикагской обсерватории самой большой трубы – это же история, она повторяется, она на новом уровне каждый раз, на каждом витке возникает снова. И я уверена, что нам помогут, в нас заинтересованы. И в стране заинтересованы в Выставке достижений народного хозяйства. И что люди, которые никуда не едут, они хотят, чтобы все было здесь – почему нет?

П.М.: Я очень хочу верить, что это так, честно вам скажу. По поводу катка, давайте перейдем от теоретизирования к практике. Вы рассчитывали на такой наплыв шквальный, ураганный, который произошел в первые дни открытия? Возмущения было много по поводу того, что народ не мог попасть. Это было просто от неожиданности, что так много захотят сразу же, в первый день покататься?

И.Г.-Н.: Вы знаете, в первый день как раз все было замечательно. В первый день на каток попали двадцать пять тысяч человек, это была пятница, 28 ноября, как сейчас помню. А вот 29–го…

П.М.: Для вас это будет вписано в историю.

И.Г.-Н.: Да, 29-го, действительно, когда приехали на территорию сто пятьдесят тысяч человек, и у нас действительно образовались очереди, в которых стояли пятнадцать тысяч человек, мы оценивали сверху, что у нас происходило на территории. Конечно, для нас определенный эффект неожиданности был.

П.М.: То есть, вы не думали, что ВДНХ так быстро вернет популярность и известность, и что эта информация дойдет до горожан?

И.Г.-Н.: Нет, это мы как раз знали очень хорошо после того, как у нас на юбилее три миллиона гостей побывали, а на День города – два с половиной. Вообще, пятьсот тысяч для нас в летнее время – это нормально.

П.М.: Ну, это инерционное все-таки…

И.Г.-Н.: Конечно. Но они расползались же, все гости наши, по всей территории, потому что везде были активности, и как-то совершенно спокойно…

П.М.: Снивелировали.

И.Г.-Н.: Да. Территория совершенно позволяет принимать огромное количество гостей. Но у тебя, допустим, есть некое пространство с тремя точками входа, на которое единовременно хотят попасть сразу все. Очень многое нам пришлось поменять. Вот, например, уже опытным путем нам сейчас стало понятно, что многие люди приходят со своими коньками, и образовывать из них очередь совместную с теми, кто должен получить коньки в прокате – это неправильно. И мы сразу же сделали все для того, чтобы организовать отдельный пункт входа на выходные дни для тех, кто со своими коньками, со своими ячейками. Совершенно обособленная история, которая позволяет людям проходит в четыре, в пять раз быстрее. Сейчас вообще проблему очередей мы убрали, могу сказать. Убрали. У нас в среднем очереди в самое пиковое время – это тридцать, максимум сорок минут.

П.М.: Я просто к чему? Ведь в новогоднюю ночь, насколько я понимаю, ВДНХ будет открыта?

И.Г.-Н.: Да, и мы будем работать до трех часов ночи.

П.М.: Вот, собственно, вы готовы опять к повторению такого наплыва? И что будет вообще в новогоднюю ночь?

И.Г.-Н.: Теперь готовы. Теперь у нас пропускная способность очень хорошая. Единственное, что я всем рекомендую, – сейчас приобрести билеты заранее. Это очень важно, это можно пока сделать на нашем сайте, на ВДНХ.ру. У нас поменялся чуть-чуть график работы 31-го числа. С утра и до вечера мы будем работать по тарифам буднего дня, соответственно, 200 рублей утром и 300 рублей вечером будут стоить взрослые билеты. Но каток закроется чуть раньше – в 20:00. А вот с 21:30 до 03:00 ночи будет все самое интересное. И встретить новогоднюю ночь можно будет прямо на катке, это будет очень красивое шоу. Выступают кавер-группы, самые любимые всеми мелодии обязательно прозвучат. Будет, конечно же, грандиозный совершенно фейерверк в самый ответственный момент, кульминационный.

П.М.: Я вот пытаюсь понять: вы с грустью в голосе об этом рассказываете, потому что вам придется работать в новогоднюю ночь, или с радостью?

И.Г.-Н.: С радостью. Я понимаю, что мы всей семьей проведем ночь именно там. Абсолютно к этому готова, хотя не люблю зиму, честно. Но уже как-то я просто понимаю, как будет красиво. Я-то знаю, как будет все на самом деле. Поэтому, конечно, с радостью. То есть, я понимаю, что ночь…

П.М.: На сколько человек вы рассчитываете?

И.Г.-Н.: На катке будут те самые пять тысяч человек. Другое дело, что у нас будет работать абсолютно вся инфраструктура. То есть, людей мы сможем принять огромное количество. У нас работают две ярмарки рождественские. Если на первой, то около центрального павильона стоит двадцать шале с очень вкусной различной едой, то ярмарка, которая по дороге к площади Промышленности, там всякие сувениры, мастер-классы для детей.

П.М.: Это прямо в новогоднюю ночь мастер-классы?

И.Г.-Н.: Все будет работать, да, в полном объеме – и мастерские "Союзмультфильма" там будут работать. До трех часов ночи все это будет открыто. У нас будет работать и дом Деда Мороза, тоже до трех часов ночи. Это, конечно, уникальное совершенно…

П.М.: Ну, говорят, что вчерашнее шоу с елкой и Дедом Морозом на ВДНХ было фантастически красивым. И вы показывали фотографии перед началом нашей беседы, и собственно, корреспонденты тоже, – успел перемолвиться, – впечатлены. Это будет так же? Нет желания делать эти шоу не только к праздникам? Я просто вспоминаю, условно говоря, посещение Диснейленда, где у тебя каждые два часа на той или иной площадке происходит какая-то активность. ВДНХ не собирается, если рассматривать ВДНХ как развлекательную площадку, не только познавательную, – нет желания создавать подобные шоу на такой перманентной основе?

И.Г.-Н.: У нас все выходные, естественно, программа очень насыщенная. А что касается будних дней, тот же каток – это бесплатный спектакль для детей, ежедневно два спектакля на льду у нас проходит. У нас с нового года открываются мастер-классы по фигурному катанию. У нас уже сейчас проходят мастер-классы со звездами отечественного хоккея. Мы открыли бесплатную "Школу вратарей", кстати. Записывайте скорее детей к нам в "Школу вратарей", ее ведет сам Ерфилов – это человек, который воспитал Третьяка, так, на минуточку. Затем проходят мастер-классы для полевых игроков, хоккеистов-детей, тоже бесплатно. Спектакли на льду, как я уже говорила, они бесплатные. То есть, на катке можно получить очень много услуг и удовольствия обучения…



П.М.: Я сказал бы, что это, наверное, даже не "услуги" – в данном контексте. А все новогодние каникулы – это что? Это только каток и вот эти рождественские ярмарки, или что-то будет еще?

И.Г.-Н.: До 12-го числа на катке выходного дня технологического не будет, мы будем работать все двенадцать дней без перерыва. Будет дневной перерыв, как обычно, с 15:00 до 17:00. Все остальное время мы будем работать с 10:00 до 23:00. Вот этот дневной перерыв обязательно нужен для того, чтобы лед подготовить к вечернему катанию.

П.М.: А помимо катка?

И.Г.-Н.: Про Дом Деда Мороза я уже рассказывала. Выставка "Механика чуда" в павильоне "Космос" работает также у нас все эти дни. И открылась совершенно классная история, это "Город динозавров". Буквально сама подробно смогла ее рассмотреть вчера. Это, конечно, очень интересная история не только для детей, но и для взрослых. У нас там около двадцати крупнокалиберных настоящих динозавров – "живых", которые кричат, рычат, которые выполнены в натуральную величину. Их очень интересно рассматривать, с ними очень интересно фотографироваться. Кстати, это проект, который во всем мире очень популярен. На площади пять тысяч квадратных метров они у нас сейчас расположились, в 57-ом павильоне, и пользуются большой популярностью. Кроме того, там открыто "Мезозойское кафе" с "мезозойской" едой.

П.М.: Кто был шеф-поваром? Мезозойский человек?

И.Г.-Н.: Я не уточняла.

П.М.: Я надеюсь, продукты не мезозойской эпохи?

И.Г.-Н.: Нет, продукты, говорят, свежайшие, мы проверяли. Все хорошо. Там же проходят для детей тоже мастер-классы различные – по рисованию, какие-то поделки. По невысоким ценам продаются конструкторы на "динозавриную" тематику. Откроются различные аттракционы, как раз к праздникам они открываются. Лазертаг у нас будет, очень много всего на втором этаже 57-го павильона можно будет с детьми поделать интересного.

П.М.: Ирина, а с несчастными касатками, по поводу которых все так встали на уши этой осенью, – с ними-то что? Живы, не живы?

И.Г.-Н.: Они очень счастливы.

П.М.: Они вам об этом рассказывали?

И.Г.-Н.: Да, я их иногда захожу проведать, потому что они уже, во-первых, переехали в здание океанариума. Здание само достроено, там сейчас ведутся отделочные работы. Но тот блок, который отведен для касаток, он уже полностью готов. Сейчас касаток туда перевезли их владельцы. Их стало три, сейчас три уже касатки. Это Джульетта, Нарни и Норд. Джульетта – самая маленькая, новосел. Но уже дружит активно со всей семьей. И они там прекрасно себя чувствуют, их тренируют.

П.М.: А когда океанариум откроется? Потому что это тоже то, что всегда производит во всех городах мира серьезное впечатление.

И.Г.-Н.: Океанариум должен открыться к маю, есть такой план.

П.М.: Вот, кстати, вопрос. Извечная русская поговорка "Готовь сани летом, а телегу зимой". Летом-то что нас ждет? Катка же уже не будет?

И.Г.-Н.: Да, каток в марте мы начнем разбирать и готовиться, естественно, к празднованию Дню Победы. У нас он будет очень широким, очень красивым, очень трепетным. Я думаю, что он запомнится москвичам.

П.М.: А с точки зрения вообще лета, – какие-то новые идеи, новый креатив, продолжение формирования новой атмосферы?

И.Г.-Н.: Конечно.

П.М.: На что мы можем рассчитывать?

И.Г.-Н.: Во-первых, сейчас очень подробно, плотно прорабатывается программа Зеленого театра, который мы в этом году открыли. Очень хорошо открыли, огромное количество концертов там уже прошло, причем, таких, которые…

П.М.: Наделали шума, по разным причинам.

И.Г.-Н.: Наделали шума, да. Сейчас мы тоже на это очень ориентированы. В Зеленом театре будут и кинопоказы проходить, и концерты. На всех площадках у нас основной упор будет сделан, конечно, на выходные дни, то есть, пятница, суббота, воскресенье запланированы много мероприятий. Мы сейчас их прорабатываем в подробностях. Но, скажем так, основная тематика все-таки будет какая-то классическая: классическая музыка, классический театр. Будет и современное искусство, но более, что ли, приближенное…

КОРР.: К реальности.

И.Г.-Н.: К человеку, да. То есть, это будет действительно интересно посмотреть, потрогать, поучаствовать в этом.

П.М.: Я к чему: есть лейтмотив зимы – это каток. Что будет лейтмотивом лета, простите меня за такую игру слов. Или это будет та самая мозаика, из которой складывается целиком атмосфера?

И.Г.-Н.: Да, мозаика будет очень разноцветной. Мы, конечно же, очень большое внимание уделим спортивным мероприятиям. У нас на территории в этом году проходили Кубки мэра практически все – по любительским видам спорта. И то же самое будет в следующем году. У нас открываются несколько совершенно великолепных спортивных площадок – и воркаут, и площадки для минифутбола, и футбольные площадки. Их очень много, они очень разноплановые – есть чем заняться. Ну и конечно же, самое интересное – это всегда фестивали, самые разнообразные, которые у нас только в этом году начали случаться. В следующем мы расширим и их тематику, и их подачу, и их зонирование. То есть, они будут происходить в разных местах. Территория сейчас подготовлена к тому, чтобы всю ее распланировать под постоянную какую-то активность.

П.М.: Креатив – сложно найти людей, которые готовы придумывать шоу, готовы придумывать какие-то необычные эвенты, события? Как часто вам приходится обращаться к кальке – с точки зрения креатива? Ну, хорошо, не калька – заимствования лучших образцов? Или в случае ВДНХ лучшие образцы не прокатывают, потому что ВДНХ сама по себе уникальна?

И.Г.-Н.: Да, кстати, к кальке, наверное, в этом сезоне мы точно не прибегали и не планируем в дальнейшем. А что касается креатива, вопрос в том, с кем ты работаешь. Наше счастье большое в том, что у нас, во-первых, своя команда креативная, и эта команда очень опытная. Она поднимала лучшие городские проекты. Сейчас у нас костяк, который возглавляет Екатерина Проничева, конечно, я считаю, уникальный сейчас по своим возможностям. Это касается и музейно-выставочной деятельности, это касается деятельности по организации мероприятий. Ну и партнеры, с которыми мы в этом году работали, конечно же, они тоже уникальны.

Если мы говорим о том, кто делал юбилей выставки 75-летия – это команда Андрея Насоновского, который, собственно, делал и церемонию открытия и закрытия Олимпийских и Параолимпийских игр. То есть, мы очень плотно в этом году с ребятами поработали. Очень плотно мы работали с Первым каналом. И все это дало, конечно, эффект сумасшедшего качества. Насыщенности и качества того, что происходило на площадках. Мы, естественно, являемся и площадкой для проведения общегородских праздников. Это касалось и фестиваля "Лучший город Земли", который фактически к нам целиком переехал в этом сезоне.

П.М.: У вас было много событий, очень.

И.Г.-Н.: Да, и это касается и "День варенья", например. Ну, очень много всего того, что мы по-своему трансформируем на нашей площадке и предлагаем посещать горожанам и предлагаем на этих мероприятий, собственно говоря, радоваться жизни, что они и делают с удовольствием.

П.М.: Вот еще весной у многих вызывало опасения, что ВДНХ – это такой элемент реставрации. Реставрации не с точки зрения зданий, а с точки зрения идеологии, мыслей и так далее. Вот это опасение окончательно развеяно, с точки зрения общества? Вы не проводили исследований? По-прежнему воспринимают ВДНХ как образчик вот такого советского идеализма, монументализма и прочего? Не с точки зрения архитектуры, а с точки зрения атмосферы. Потому что, как мне кажется, все-таки на подобных площадках важнее не здания, а важнее атмосфера.

И.Г.-Н.: Вы знаете, во-первых, идеологическая площадка – всегда ли это плохо? Это первое. Второе: да, мы очень сильно ориентированы на то, чтобы оставаться Выставкой достижений народного хозяйства. Тот же самый каток на 85 процентов – это российские технологии. Мы этим гордимся. Я вам честно скажу…



П.М.: Любопытно, первый раз я услышал эту цифру. Почему-то особо она нигде не звучала.

И.Г.-Н.: Нет, на самом деле, мы очень гордимся тем, что это российские технологии, мы об этом заявляли достаточно широко. Потому что это здорово – это холодильные установки, айсматы, все то, что сейчас в плане оборудования – это все российское, российского производства. И оно у нас, на Выставке достижений народного хозяйства. То, что там импортное – это светодиоды. Огромный медиа-экран – это импортные технологии, у нас их просто нет. Но мы увидели у себя на катке даже те самые нано-лампы.

П.М.: Я же даже не про… Я уверен, я знаю, что действительно есть чем гордиться. Не так много, наверное, как могло бы быть, как хотелось бы, – но нам есть чем гордиться. Я имеют в виде в первую очередь, если хотите, возвращение ВДНХ как выставки, показанной в "Кубанских казаках" – вот такое приукрашивание действительности, некий лак. Именно поэтому у многих возникало опасение, что это будет такая реставрация советского идеализма.

И.Г.-Н.: Я думаю, что нет. То есть, это все сейчас на другом уровне подается, пересматривается. Это все очень современно, и европейцы, которые к нам приезжают… Вы знаете, мы следим за тем, кто к нам приезжает, очень внимательно, даже по подписчиках в соцсетях. Я могу сказать, что у нас где-то 7 процентов подписчиков – не россиян. Это много для площадки. Всем интересно. К нам каждую неделю приезжают западные телевизионные и радиокомпании, каждую неделю, по нескольку раз, причем. То есть, они у нас живут.

П.М.: Это показатель.

И.Г.-Н.: Это очень привлекательная для них в городе площадка. Причем, приезжают французы, я даю интервью, они говорят: "Мы вас так любим, вы такие хорошие…"

П.М.: И последний вопрос, очень провокационный. На что бы вы променяли ВДНХ?

И.Г.-Н.: Даже не представляю.

П.М.: Спасибо большое.