Георгий Бовт: Добрый вечер. Гость у нас сегодня как никогда актуальный и важный – президент Ассоциации российских банков Гарегин Ашотович Тосунян. Здравствуйте, Гарегин Ашотович.

Гарегин Тосунян: Добрый вечер.

Г.Б.: Самое время о банках-то и поговорить. Ну давайте обсудим, что происходит. Начнем с мелочи: банк "Траст" – входил и сейчас входит в "тридцатку". Принято решение его санировать, то есть, помочь ему справиться с его проблемами. После чего мне приходилось видеть в интернете мнение довольно крутых специалистов в банковском деле, участников рынка в том числе, которые писали примерно – "А про него было давно известно, чуть ли не с 2009 года, что у него такие проблемы", "Ничего удивительного нет…" Ну, задним числом все умные. На самом деле, так ли это?

Г.Т.: Я думаю, что нет. Хотя такие умные есть люди, пускай бы об этом говорили.

Г.Б.: Молчали.

Г.Т.: Да, когда об этом знали. Проблемы периодически могут возникать у тех или иных участников рынка, весь вопрос в том, как банк справляется с этими проблемами. Потому что идеальной ситуации не бывает ни на рынке в целом, ни у отдельно взятого банка. Банк солидный, банк серьезный, с хорошей историей. Но если сейчас эти проблемы накопились в таком объеме, что пришлось Центральному Банку санировать, то это всего-навсего говорит о том, что это все равно разрешимые проблемы.

И правильно, что Центральный банк не идет по пути категорических каких-то методов решения этих проблем, а идет сейчас уже по пути санирования. Тем более, что как я понимаю, за банком никаких прегрешений такого криминально сомнительного характера нет, а есть, что называется, коммерческие риски – они в таких условиях могут материализовываться с большей степени, в меньшей степени… И мудрая политика, когда вы оказываете соответствующие меры поддержки, и потом может инвестор найтись, который с такой инфраструктурой банк готов купить.

Г.Б.: Ну вроде говорят, санатором выступает "Открытие".

Г.Т.: Возможно, да.

Г.Б.: Ну, такая версия опубликована в газете "Ведомости", во всяком случае. Посмотрим. Само-то "Открытие" выдержит такую санацию?

Г.Т.: Ну, никто же не заставляет "Открытие".

Г.Б.: Значит, чувствуют, что в силах.

Г.Т.: Значит, чувствуют, что в силах. Во-вторых, тоже, вы понимаете, это еще и, значит, выгодно. Значит, действительно банк, который оказался в сложном положении, но который ты, санируя, приобретаешь, соответственно, эту инфраструктуру, эти активы. Так что лишнее свидетельство…

Г.Б.: То есть, банк "Траст" перестанет существовать и станет банком "Открытие"?

Г.Т.: А это по-разному может быть. Может взять и выступить инвестором и сделать его одной из дочерних структур, может поглотить – укрупниться, что чаще происходит в наших условиях, потому что уже "Открытие" не один банк поглотило. Но это делается не мгновенно, банк может в режиме "дочки" существовать, а потом может и влиться в структуру.

Г.Б.: Что вы посоветуете вкладчикам? У меня один знакомый очень беспокоится, он оказался почему-то вкладчиком банка "Траст" – видимо, он любит Брюса Уиллиса. И там они пишутся, – несколько дней назад это было, – писались там в очереди на перезаключение договоров, еще что-то. Очередь там не проходит, записался он на какой-то январь. Вот что вы посоветуете этим людям? Может, им расслабиться уже?

Г.Т.: Понимаете, когда возникает паника, ажиотаж, когда тем более в этих сложных условиях заходит речь о санировании, а люди не понимают, что такое санирование, то вот и выстраиваются эти очереди. Санируемый банк – это банк, который продолжает функционировать в нормальном режиме для клиентов. Он не в нормальном режиме для менеджмента и для собственников банка, потому что их компетенция резко урезается. Они уже не могут принимать решения, как раньше. Но банк функционирует по отношению к своим вкладчикам, клиентам, контрагентам в нормальном режиме. Но при этом "нормальный режим" подразумевает, что и клиенты ведут себя так, как ведут в повседневной жизни. Если же они выстроятся все разом, то в любом банке возникнет проблема, как их сразу всех обслужить.



Г.Б.: Ну, можно им, наверное, сказать, что тот банк, который уже решено санировать Центробанком, он уже не лопнет.

Г.Т.: Естественно. Это уже ответственность взята Центробанком на себя, и он санирует.

Г.Б.: Нужно просто подождать. Выждать, пока уляжется эта пыль и прийти спокойно, когда там не будет толпы народу.

Г.Т.: Да, при этом, соответственно, исходя из своих потребностей, – если, конечно, сегодня нужно, то можно заявить о том, что необходимо сегодня. Записаться, действительно. Просто надо понимать, что если возникла необходимость записи, необходимость в трате времени, то это просто в силу обстоятельств. Сейчас перед новым годом по каждом поводу – вы и за хлебом можете пойти и можете оказаться в очереди.

Г.Б.: Да. А вообще, вот такая ситуация, она возникает, какие-то есть предпосылки к этому? Или все-таки тут большой элемент случайности? Вот как началась вдруг паника, она может начаться по всякому поводу: в интернете какие-то слухи начинается…

Г.Т.: Иногда ее провоцируют, вы абсолютно правы.

Г.Б.: Иногда могут спровоцировать друзья, конкуренты.

Г.Т.: Конкуренты или друзья или, соответственно, рейдеры провоцируют. И мы много раз эту тему проходили, объясняли, что вообще если спровоцировать панику по отношению к системе в целом, к отдельно взятому банку, – то ни один банк не выдержит.



Г.Б.: Не выдержит.

Г.Т.: Это примерно как корабль. Представьте себе, – это тот же авиалайнер. Почему вам говорят, что на взлете и посадке надо сидеть на месте? Потому что если вдруг все сконцентрируются в хвосте или в голове или на одном крыле, – это нереально. Поэтому надо понимать, что все имеет свою норму устойчивости, и как-то раскачивать нельзя. Так что, тут факторы случайности с одной стороны, когда конъюнктура рынка может тоже иметь свои колебания. Но в основном это еще и эти факторы, когда вдруг начинается по поводу чего-то избыточная паника.

Г.Б.: В общем, перспективы нашей банковской системы в ближайшие месяцы как вам видятся? Адекватно ли действует Центробанк, хочется ли большего? Какой-то ясности, поддержки, в том числе ликвидности банков, в том числе ведущих? – вот такой вопрос. Я напомню Телефон в студию (495) 995 11 11.

Г.Т.: Вы знаете, ситуация, конечно, непростая. И я отнюдь не хочу рисовать ее в розовых красках. Хотя и пережили мы очень серьезные стрессы, и сейчас вроде рынок успокаивается, и можно сказать: ну слава богу, прошли этот…

Г.Б.: Вовремя новогодние каникулы, кстати.

Г.Т.: Они в том числе, я думаю. В этом смысле, кстати, новогодние каникулы сработали не в пользу банков, потому что люди, не понимая, что делают, они ринулись вынимать деньги, в том числе под предлогом того, что надо закупить что-нибудь впрок. И закупить впрок по несколько телевизоров и по несколько холодильников, и по несколько автомобилей. Ну это, конечно, приводило к некоторому вымыванию и созданию лишнего ажиотажа. Но с другой стороны, это имеют право делать, если люди считают нужным.

Но вроде ситуация стала успокаиваться. В целом она, конечно, остается непростой в том плане, что 2015 год экономический будет экономическое положение далеко не идеальное для страны, а банки очень сильно зависят от того, насколько бизнес эффективно работает, насколько активны участники рынка.

И конечно, ключевая ставка, которую Центральный банк… Вы говорите: что ждете от Центрального банка, – например, я в этой части ключевой ставки выступаю оппонентом Центрального банка, хотя понимаю, что это была вынужденная мера, что наверное, она была необходима. Но все равно я не понимаю, как можно при ставке ключевой 17 процентов в принципе вести бизнес, кредитоваться.

Г.Б.: Никак нельзя.

Г.Т.: И поэтому я очень надеюсь, что это краткосрочная мера. Вот насколько она окажется краткосрочной, покажет время. Насколько она окажется заведомо уже далее не повышаемой, тоже покажет время. Но в остальном должен сказать, что Центральный банк ведет себя более чем адекватно, в том числе с участниками рынка. Ассоциация российских банков на прошлой неделе имела несколько совещаний с Центральным банком и у них, и на нашей площадке.

Руководители Центрального банка понимают ту сложность, в которой мы оказались, и очень оперативно среагировали на наши просьбы, соответственно, связанные с тем, что переоценка валюты, переоценка ценных бумаг могла привести к нарушению, соответственно, наших нормативов и автоматически – к санкциям. Центральный банк сказал, что заморозит эти требования, то есть, не будет никаких санкций применять, наоборот, поможет с ликвидностью. При этом, в целом ликвидность есть.

Но напряжение, конечно, с ликвидностью есть, потому что межбанки несколько сокращаются – банк банку более осторожно, более аккуратно дает кредиты. Но в целом меры, кстати, в целом пакете приняты: повышение гарантированной суммы до 1 миллиона 400 тысяч очень быстро прошло. Очень хорошая мера. Значит, Центральный банк опять же наши просьбы с одной стороны, инициативы Центрального банка с другой стороны, принята поправка, что в связи с повышением ставки ключевой, – а ставка рефинансирования осталась на уровне 8,25, – получалось, что депозиты растут, проценты по вкладам.

Возникала бы большая налоговая часть, которая подпадала под налоги по вкладам. Вот эта проблема тоже решена. То есть, на пять пунктов подняты. Если раньше с 13 процентов должны были уже рассчитывать подоходный налог, то сейчас с 18,25 процента – только все, что будет превышать, будет подпадать под налогообложение. Потом, приняты также меры со стороны Центрального банка по выдаче валютных кредитов банкам, рефинансирование в виде валюты, валютное рефинансирование – чтобы если есть необходимость в кредитовании клиентов, то банк не шел бы и не покупал валюту, а взял бы в кредит и потом, соответственно, погасил.

Это тоже успокаивает рынок. Потом приняты меры, соответственно, по долгосрочным кредитам, субординированным кредитам банков тоже в районе триллиона. Единственное, сразу хочу оговориться, чтобы не было иллюзии, что кто-то облагодетельствует банки. Что якобы что-то дарится банкам. Это все довольно дорогие деньги, и за это банки будут потом довольно дорого рассчитываться, потому что по итогам 2008 года, когда там были субординированные кредиты в большом объеме предоставлены, потом начался миф, что якобы государство облагодетельствовало, раздало банкам деньги вместо того, чтобы раздавать предприятиям.

Г.Б.: Людям.

Г.Т.: Ничего государство не раздает. Государство кредитует, и под довольно высокие проценты, а банки потом сторицей это возвращают.



Г.Б.: Спасибо. Виктор, добрый вечер, вы в эфире.

Виктор: Добрый вечер. Я прошу прощения, не знаю отчества вашего отчества.

Г.Б.: Да ничего страшного, Гарегин Ашотович.

Г.Т.: По имени обращайтесь.

Виктор: У меня два момента. В начале этой недели прошла информация по банку "Траст" о его санации. Сейчас объясню, почему я интересуюсь этим, – поскольку у меня есть кредит в этом банке. Небольшая предыстория: пожалуй, наверное, последние месяцев пять меня банк почему-то просит чуть-чуть пораньше вносить обязательный платеж по кредиту. А на позапрошлой неделе у меня вообще день расчета, это 2-ое число каждого месяца, если, соответственно, оно попадает на выходные, – то первый рабочий день после 2-го.

Г.Б.: Кредит-то хоть в рублях?

Виктор: Рублевый, да, слава богу, спасибо за беспокойство. Значит, на позапрошлой неделе пришло такое сообщение, что мы просим вас ввиду того, что в праздники может проходить, деньги плохо будут проходить в нерабочие дни, и так далее, вы можете попасть в число неплательщиков, – внести вот этот платеж по кредиту аж 25 декабря, то есть, завтра. Буквально через несколько дней прошла информация о его санации, этого банка. Каковы перспективы у этого банка, и соответственно, как мне быть с этим кредитом? Может быть, попытаться его закрыть, дабы не иметь в последующем каких-то проблем?

Г.Б.: Понятен вопрос, все в целом ясно. 25-го бежать никуда не надо, я думаю.

Г.Т.: Понятно, вы – заемщик, и тем более, вы добросовестный заемщик, как я понял. Вам беспокоиться и переживать не надо. Если хотите погасить досрочно – ради бога, но ничто вам не угрожает в режиме санации банка. Можете так же добросовестно, день в день по сроку, по условиям договора оплачивать свой кредит, никто вам дополнительных претензий предъявлять не будет. И если вы описывали ситуацию, то просто банк, имея некоторое напряжение с ликвидностью, наверное, так тактично пытался вас убедить, чтобы вы эту ликвидность пополнили. Но теперь эта тема уже в прошлом, и сейчас вы можете платить по графику, можете погасить раньше времени. Не беспокойтесь, на вас это никак негативно отразиться не может. Равно как и наоборот – чтобы у кого-нибудь не было иллюзии, что если банк санируется, или что-то с ним произошло, то можно не платить по кредиту. Вот этой иллюзии тоже не надо.

Г.Б.: Ну, такая счастливая ситуация была, по-моему, в 1998 году. Вот те, кто лопнул, дефолт объявил…

Г.Т.: Нет, это зря. Вы думаете, те банки, которые лопнули, их заемщики если не вернули в срок, то потом те, кто выкупили долги или стали правопреемниками, или сам Центральный банк взяв их под дальнейшее управление, все равно, конечно…

Г.Б.: Банк "Столичный", вы помните?

Г.Т.: Конечно. А что вы думаете, все забыли?

Г.Б.: Нет, это такая улица, которая не совсем одностороннего движения.

Г.Т.: Конечно.

Г.Б.: Скажите пожалуйста, а вот сейчас есть такая инициатива у некоторых, у нас любит государство регулировать все, – сейчас в обменных пунктах иногда цена покупки и продажи отличается…

Г.Т.: Спред большой.

Г.Б.: Во много процентов отличается. И говорят: надо ограничить, чтобы было 10 процентов разница, или 15 процентов – разница.

Г.Т.: Нет, это глупость. На самом деле, спред характеризует…

Г.Б.: Были в прошлом такие попытки – регулировать.

Г.Т.: Да, но это глупость. Это опять же, от незнания. Это точно так же, как говорили: давайте запретим спекуляцию. Спекуляция – это неотъемлемая часть рыночных отношений. Поэтому вы можете запретить государственным корпорациям за счет государственных денег запретить и спекулировать – потому что это госденьги. Они не по предназначению использоваться не могут. А запретить частному сектору спекулировать, и вообще, финансовому рынку спекулировать – ну, это бред. Так что, в этой ситуации и по спреду – то же самое. Если я как банк не хочу сегодня продавать или покупать, то я за счет спреда делаю такую дельту, что людям не выгодно, и они приходят…



Г.Б.: Либо продают, либо покупают.

Г.Т.: Если, конечно, вы хотите за два рубля продать доллар – ну, я тогда уж куплю. Если вы хотите купить за двести рублей доллар – тогда я вам продам. Но если вы на эти крайности не готовы пойти, я и не хочу продавать.

Г.Б.: То есть, это на самом деле просто банки сигнализируют, что они не хотят в данном случае покупать то или иное.

Г.Т.: Нет, когда очень большой спред, явно не разумный, то это значит, что они фактически отсекают. А когда этот спред большой, но в разумных пределах – нескольких рублей или десяти рублей, то это означает, что они просто риски пытаются переложить на клиентов, риски волатильности рынка. Но рядом есть другой банк, который ваш конкурент, он спред сокращает – и к нему идет клиент с большей охотой. Поэтому, с одной стороны, его сдерживает конкурент от того, чтобы этот спред не держать на таком слишком широком уровне. А с другой стороны, если вы действительно конкурента не боитесь, потому что вы сегодня не хотите этим сегментом заниматься купли и продажи, – то вы делаете этот спред большой.

Г.Б.: Очень часто раньше, – сейчас не знаю, было еще недавно: на табло в обменнике один курс, а потом внутри маленькое объявление, что это для десяти тысяч долларов только.

Г.Т.: Вот это незаконно.

Г.Б.: Куда стучать сразу?

Г.Т.: Опять же, в Центральный банк. Потому что, понимаете, ложная оферта – она незаконна безотносительно банка.

Г.Б.: И ограничение по объемам тоже незаконно?

Г.Т.: Ограничение по объемам – нет. Ограничение по объемам возможно по той простой причине…

Г.Б.: Нет, это курс для десяти тысяч долларов.

Г.Т.: Нет, по объемам…

Г.Б.: А для пяти тысяч – другой.

Г.Т.: Если ты хочешь, ты можешь поставить, но тогда, будь добр, это вывеси нормальную рекламу. В принципе, формально можно обойти эти лазейки, сказать, что да, более подробная информация у меня внутри – это уже вопрос этики в некотором смысле, и можно пожаловаться. Но это не означает, что там прямо какие-то жесткие санкции будут. Но ограничения вообще по выдаче бывают иногда из-за того, что если выстраивается очередь, и просто взять, одному клиенту выдать всю сумму, то остальные клиенты окажутся внакладе.

Г.Б.: Понятно. Как продвигается создание национальной платежной системы?

Г.Т.: Я думаю, что достаточно эффективно.

Г.Б.: В этом году мы ее увидим?

Г.Т.: В этом году?

Г.Б.: В 2015-ом, я имею в виду.

Г.Т.: Я надеюсь. Уж очень быстрыми темпами идет. Но объем и масштаб работы таков, что требуется время.

Г.Б.: Будет ли это означать, что Visa и MasterCard будут отсечены?

Г.Т.: Ни в коем случае, такой цели никто и не ставит. Речь идет о том, что… Кстати, многие постсоветские страны, они в свое время решили проблему своей национальной платежной системы или системы платежных карт и спокойно они конкурируют с иностранными платежными системами. И они удивились, когда узнали, что у нас нет своей вот такой всеобъемлющей национальной системы платежных карт. Поэтому мы с некоторым опозданием, но приступили именно в качестве альтернативы, в качестве, может быть, в последующем довольно серьезного конкурента, в качестве в последующем системы платежных карт, которые будут работать и на территории соседних стран. Но это движение должно быть, потому что зачем мы должны полагаться только на внешних иностранных наших партнеров, которые на два дня в этом году нам преподнесли очень неприятный сюрприз?

Г.Б.: А как сейчас обстоит дело с переговорами по обеспечительным платежам для Visa и MasterCard? Они же должны вносить какую-то большую сумму.

Г.Т.: Должны, да. Ну, идет торговля. Они пытаются, насколько я знаю… Я не настолько в материи, чтобы знать, на каком уровне там доторговались.

Г.Б.: Пока не доторговались.

Г.Т.: Они пытаются, конечно, минимизировать. Ну, я думаю, что доторгуются и договорятся.

Г.Б.: То есть, речь пока не идет о том, что они, не став платить эту неподъемную сумму, уйдут?

Г.Т.: Нет, они не уйдут с рынка, и никто их с рынка не планирует выгонять. Потому что все трезвые… Понимаете, в бизнесе люди более чем трезвые и более чем адекватные. Да, бывают эти однодневные, двухдневные какие-то выкидоны. Но в принципе, особенно представители финансового рынка очень умеющие считать, умеющие идти на компромисс, умеющие находить какой-то взаимный интерес, а не бряцать оружием.



Г.Б.: Кстати говоря, если кто заметил, первая волна санкций – только Visa и MasterCard присоединились, когда санкционировали два банка – СМП и "Россия", они присоединились к санкциям, потому что заблокировали карточки. А потом, когда новые банки присоединяли к санкциям, карточки их клиентов уже они не блокировали. То есть, этот урок, когда быстро отреагировали наши политики, наверное, с подачи Президента, он не пошел зря. Они все поняли. Что мы вообще можем… мы буйные.

Г.Т.: Это не буйность, это правильная позиция. Вы понимаете, зачем нас загонять в угол? В конце концов, мы не та страна, с которой можно на языке таких ультиматумов разговаривать. И поэтому когда некоторые европейские лидеры парламентов начали говорить, чтобы еще нас от SWIFT отключить, и так далее, – SWIFT сразу заявил, что не собирается этого делать.

Г.Б.: Ну, надеемся, что до этого не дойдет. Есть звонок. Сергей, добрый вечер, вы в эфире.

Сергей: Добрый вечер. Вы уже затронули тему по поводу удвоения страховой суммы вкладов. Меня этот вопрос особенно сильно волнует, потому что у меня в одном из частных банков лежит достаточно такая… ну как сказать, для кого-то она крупная, для кого-то – не очень, сумма в валюте. И поскольку в связи со скачком курса, естественно, рублевый эквивалент увеличился, меня очень беспокоит вопрос, насколько скоро можно ожидать вступления в силу закона об удвоении страховой суммы? И можно ли ожидать до наступления нового года?

Г.Т.: Да, я думаю, что до конца года он вступит в силу, потому что с момента подписания он вступает в силу. Там нет временного лага. Это сделано умышленно, поскольку эта мера сейчас очень кстати. Хотя планировалось увеличение загодя, мы рассчитывали до конца года, но думали, может быть, в весеннюю сессию. Но приняли более оперативно. И естественно, вступит в силу он тоже до конца года. Так что вы правильно оцениваете ситуацию в том смысле, что если хотите раздробить его и размесить по нескольким банкам – это вполне такое разумное решение. Хотя и суетиться особо, может быть, не имеет смысла.

Г.Б.: Но учитывая перспективы роста доллара по отношению к рублю, которое вполне возможно…

Г.Т.: А возможно, и обратно…

Г.Б.: Все возможно.

Г.Т.: Дело в том, что если об этом речь зашла, то я считаю, что рубль недооценен, наоборот.

Г.Б.: Даже сейчас – 54,2?

Г.Т.: Да. На самом деле. К сожалению, здесь, конечно, очень трудно экономически все оценивать…

Г.Б.: Это мы говорим – при 60 долларов за баррель.

Г.Т.: Это не единственный показатель, в том-то и вся проблема, что это функция от множества переменных. Это и цена на нефть, это и экономическая ситуация, это и социо-психологическая ситуация, вот эти ожидания негативные. Не понятная до недавнего времени политика на обеспечение устойчивости. Сейчас она прояснилась. Более того, были даны, извиняюсь за грубое выражение, пинки экспортерам по поводу того, что вместо того, чтобы продавать валюту, они в некоторых случаях делали обратные действия. Сейчас понятно, что хотя для бюджета в некотором смысле девальвация была выигрышной, но не все сводится только к бюджету и только к бюджетному профициту, – а еще есть и бизнес, есть население, есть граждане, которых эта ситуация напрягла. И руководство страны, в общем, и руководство финансовых ведомств сделали вполне адекватные шаги за последнюю неделю. И мне кажется, что рынок должен пойти в нужном направлении. Но есть и внешние факторы. Есть еще и внешние факторы.

Г.Б.: Конечно.

Г.Т.: Поэтому по совокупности трудно однозначно давать какие-то гарантии, я на себя такой ответственности не возьму. Но по существующим на сегодняшний момент оценкам, конечно, рубль недооценен.

Г.Б.: На сколько?

Г.Т.: Ну вот если брать сегодняшнюю ситуацию, я бы не удивлялся, если бы он, опустившись до 45, остановился бы на этом уровне, в пределах 45, ну, плюс–минус пару-тройку рублей. Но его опускание до 60 с лишним – это была исключительно истерия и исключительно реакция на неадекватные действия некоторых… Ну, их называют спекулянтами – в качестве оскорбления, но просто они решали свои проблемы, имея достаточно средств. Но сейчас их немножечко урезонили, и видите… Да, обратно всегда возвращается с большим трудом.

Г.Б.: Тяжелее, да.

Г.Т.: Но возвращается. В этом смысле напомню, многие забыли, что если в нулевые годы, в первой половине там было аж до 23 рублей за доллар доходила цена, потом подскочил в 2009 году, в марте месяце до 36 рублей за доллар. И народ опять же в панике пытался скупить на пике доллары. То потом он опустился, доллар опустился уже в 2010–2011 году до 29 и даже, если я не ошибаюсь, до 28 рублей. Потом пошел несколько вверх, до 30. Так что вот эти колебания, особенно когда он опустился с 36 до 28, до 29, – то я помню, как на пресс-конференциях задавали вопросы: а правда, что доллар совсем рухнет? А правда, что от него надо избавляться? А правда, что евро заканчивается, – и вообще. Поэтому понимаете, надо помнить, что эти колебания, они и в ту, и в другую сторону бывают.

Г.Б.: Дмитрий, добрый вечер, вы в эфире.

Дмитрий: Да, добрый вечер. У меня вопрос такой. У нас есть же Агентство по страхованию вкладов, это некая фиксированная сумма. Но ведь банковская кредиторская задолженность существует, и при санации банка она все равно кому-то переходит. Почему нет возможности, допустим, возвратить денежные средства за счет того, что выплачиваются опять же кредиты этому банку, который санируется либо просто лопается, и так далее? Почему за счет этих денег не выдаются те деньги, которые были на сберегательных счетах? Это касается не только физлиц, но также и юрлиц. С юрлицами там еще более сложная, плачевная ситуация.

Г.Т.: Значит, вы немножечко сложно вопрос задали. Может быть, я понял в значительной степени ваш вопрос. Значит, когда речь идет о санации, то там все идет в нормальном режиме по всем своим обязательствам – и по юридическим лицам, и по физическим лицам идет обслуживание в нормальном режиме, как если бы банк просто работал без всякой санации. Здесь не возникает никаких вопросов с точки зрения клиентов. Когда речь идет об отзыве лицензии и начале, соответственно, процедуры банкротства, то там ситуация сложнее. Там начинают уже оцениваться временной администрацией и соответствующей командой, которая занимается ликвидацией банка, происходит оценка его активов. Естественно, когда отозвана лицензия, цена активов резко снижается.

Цена пассивов не снижается, к сожалению, потому что все требования сохраняются. И довольно серьезные затраты, в том числе, на эту процедуру уходят. И конечно, съедается значительная часть и без того обесцененных активов, тем более что если уж банк лишается лицензии, то это означает, что у него выявлена довольно глубокая "дыра", которая накапливалась. И в этом смысле странно, что такие дыры образовываются, потому что, конечно, пруденциальный надзор должен был бы лишать лицензии или начать процедуру санирования, когда ликвидность банка опустилась ниже 2 процентов, когда достаточность капитала опустилась ниже 2 процентов, то есть, когда в принципе капитал должен быть положительным.

Но вы понимаете, одно дело, когда вы вложили актив и с этим активом работаете – строите дома, строите производства, – а другое дело, когда вдруг это все приостановилось, и стоимость в разы опускается ниже. И поэтому получается, что в случае отзыва лицензии, конечно, выплатить стопроцентно всем его кредиторам становится невозможным или крайне редко возможным, даже на 90 процентов. Обычно резко падают возможности соответствующей ликвидационной комиссии. А когда вы санируете, то в этом смысле структура продолжает работать в нормальном режиме, и поэтому выплачиваются соответственно, исполняются обязательства.

Г.Б.: Тут Макс спрашивает: почему не наказывают TOP-менеджеров банков, которые довели свои учреждения до санации?

Г.Т.: Уже наказывают. Уже массово возбуждаются уголовные дела. В том случае, если по банкам с отозванной лицензией выявлены соответствующие действия менеджмента или даже собственника, который, пользуясь своим правом управления советом или правления вынимали деньги из банка под непонятные операции, возбуждаются уголовные дела. И очень многие сегодня находятся под таким процессом.

Г.Б.: Понятно. Борис, добрый вечер.

Борис: Добрый вечер. У меня такой вопрос, связанный с ипотечным кредитованием. У клиентов, которые взяли ипотеку в долларах, соответственно, как вы думаете, какая перспектива? Как могут дальше в этом направлении двигаться банки, государство? Что вы по этому поводу можете сказать?

Г.Т.: Да, я понял вопрос. Очень болезненный вопрос, действительно. Люди, которые, не имея валютных доходов, рискнули взять валютные кредиты – не важно…

Г.Б.: По-моему, нет общей статистики даже, сколько их?

Г.Т.: Небольшой процент.

Г.Б.: Десять?

Г.Т.: Нет, меньше десяти процентов. Якобы, порядка трех процентов.

Г.Б.: Это примерно верная цифра, по вашему мнению?

Г.Т.: По крайней мере, экспертная оценка. Вы понимаете, с точностью никто не определит. Но невысокий процент. Но он все равно очень болезненный, потому что там существенная произошла вилка между тем, что было в валюте, при переоценке. И конечно, здесь грубейшая ошибка заемщиков, потому что нельзя быть заемщиком в иностранной валюте, а работать и получать доходы в национальной валюте.



Г.Б.: Но я слышал такое оправдание, что они не давали в рублях – банки.

Г.Т.: Вы знаете, не давали – не берите. Пойдите в соседний банк. Уверяю вас, по рынку всегда в этом смысле конкуренция более чем плотная. И поэтому если вам кто-то что-то не дает, а вы понимаете, что вы не знаете, как вы будете в валюте рассчитываться – не берите. Это все-таки ваш выбор. Поэтому сегодня говорить о том, что "нам навязали кредит", – ну понимаете, вас никто не поймает, руки не выкрутит и насильно кредит не даст ни в валюте, ни в рублях. Поэтому умейте оценивать свои возможности. Но ладно. Взяли – взяли. Вопрос был, а что собирается, государство каким-то образом собирается…

Г.Б.: Какие варианты?

Г.Т.: Банки все-таки, понимая эту ситуацию, если клиент добросовестный, нормально, тем более давно работающий с банком, они будут стараться искать компромисс или структурировать. Но вы должны понять, что банк, выдавая валютный кредит, он сам привлекал валюту. И его кредиторы, его вкладчики не готовы реструктурировать задолженность на каких-то более выгодных условиях с учетом валютной переоценки. Так что в этом смысле не надо ждать, что банк сразу скажет: ну конечно, конечно, давайте переведем все в рубли…

Г.Б.: Нет, банк не скажет. Государство?

Г.Т.: А вот государство может вмешаться, что оно сделало в 2008 году. При АИЖК было создано специально Агентство по реструктуризации ипотечных кредитов, АРИЖК. И АРИЖК помогал попавшим в сложную ситуацию гражданам реструктурировать свою задолженность, частично как бы компенсируя, потому что это действительно государство ответственно…

Г.Б.: Что такое – реструктурировать? Что это будет означать?

Г.Т.: Ну, что это было в 2008–2009 году? Это было, что часть задолженности компенсировалась за счет государства. Значит, пойдет ли сейчас государство на реструктуризацию таких валютных кредитов? Я думаю, что было бы вполне целесообразно, потому что это риски, которые, в общем-то, легли на плечи заемщиков. Ну, нельзя сказать, что не по их вине, но в значительной степени от того, что национальная валюта…

Г.Б.: Но это не перевод в рублевую категорию?

Г.Т.: Нет, тут разные могут быть схемы. Люди могут перевести в рублевую по соответствующей ставке, на которую согласится коммерческий банк по соответствующей переоценке кредита – тела кредита и процентов. А государство может частично компенсировать эту разницу, которую людям придется выплачивать. Но это мое предположение, это мое желание, чтобы было так. Как будет на практике, посмотрим.

Г.Б.: Видимо, какое-то решение зреет. Сократ, добрый вечер, вы в эфире.

Сократ: Здравствуйте. У меня вопрос такой же, как у предыдущего слушателя, по поводу банкротства банков. Я заметил, что есть два таких момента при банкротстве банков, связанных с юридическими лицами – что юридические лица могут вообще ничего не получить. Это связано с тем, что временная администрация, которая назначается, она, в принципе, тратит деньги из фондов, из кредитной массы, из активов самого банка. И я заметил, что управляющий, который управляет процедурой банкротства, он получает зарплату в Агентстве страхования вкладов.

А вот люди и все траты, которые он сам уже привлекает, они уже получают из активов этого банка. И в результате, как пример, в 2008 году обанкротился банк. И когда на первом собрании у нас было подведение итогов – активов и пассивов, получалось, что на рубль долга должны были пятьдесят копеек вернуть юридическим лицам. Сейчас уже 2014 году закончился, но никто ничего не получил. В связи с этим у меня такой вопрос. Не кажется ли вам, что логичнее было бы, так как контролирующий орган – Центробанк, чтобы он из своей прибыли оплачивал всю процедуру банкротства? Вот всю эту процедуру, всех специалистов, которых привлекают. И тогда чтобы активы банка, который банкротится, они не тратились на эти процедуры, на текущие траты.

Г.Б.: А откуда Центробанк должен взять эти деньги?

Сократ: Насколько я слышал, у него обычно большая прибыль…

Г.Б.: Понятно.

Сократ: Если они сами недосмотрели за этим банком, может быть, тогда они будут более придирчивы к банкам, и не будут допускать. Потому что юридические лица…

Г.Т.: Ну, я вынужден с вами согласиться в том, что из конкурсной массы, действительно, не идут расходы соответственно на всю процедуру банкротства. Конкурсная масса и так недостаточна бывает в силу того, что, как я уже объяснял, активы в цене резко падают. И оценка, когда они оцениваются в конкурсной массе, уже не та. С другой стороны, я с вами, конечно, не соглашусь, что надо на Центральный банк, на прибыль Центрального банка переложить. У каждого ведомства свои функции, и специально было создано Агентство по страхованию вкладов, и ему перепоручено уже ведение этих дел по банкротству. Но я теперь в другом с вами соглашусь, что потому и нужны пруденциальные меры более эффективные, возможности Центрального банка по пруденциальному надзору более эффективно использовать.

Г.Б.: Проще говоря, превентивные.

Г.Т.: Да, превентивные, в рамках пруденциального надзора, выявлять проблемы и использовать превентивные меры. И собственно говоря, много раз я об этом говорил, что на один отзыв лицензии должно быть десять санаций, а на десять санаций должно быть сто соответственно разных инструментов превентивных мер, которые предвосхищают банкротство. Потому что, действительно, крайними оказываются клиенты, особенно бизнес. Если вкладчикам, физическим лицам какая-то компенсация гарантирована – 700 тысяч, теперь 1 миллион 400 тысяч рублей, то юридические лица оказываются в этом смысле незащищенными.



Г.Б.: Ну вот, кстати говоря, в подтверждение ваших слов только что пришла информация РИА "Новости": первый зампред ЦБ Симановский сделал такое заявление: "Значительная часть работы по отзывам лицензий российских банках уже пройдена".

Г.Т.: Да, абсолютно верно.

Г.Б.: Это означает некий такой сигнал – ну, вполне себе открытый, что мы сейчас не будем свирепствовать так, как мы свирепствовали…

Г.Т.: Нет, это означает другое.

Г.Б.: Я имею в виду – по отзыву лицензий.

Г.Т.: Это означает другое. Это означает, что та часть работы, которую они планировали провести, в значительной степени, на 90 процентов уже сделана. Не потому, что они раньше свирепствовали, а теперь не будут свирепствовать. А потому, что они выполнили ту задачу, которую перед собой ставили. Другое дело, что эту задачу, в моем представлении, можно было реализовывать в более лояльном режиме, то есть, используя вот эти пропорции санации и превентивных мер. А они, допустим, реализовывали в своем представлении, что надо поскорее систему очистить. И в этом смысле, возможно, они в чем-то и правы.

Г.Б.: То есть, она уже очищена?

Г.Т.: Вот как раз слова Симановского означают, что они уже провели значительную часть этой очистки. Поэтому, кстати, на эти сложные ситуации рынок реагирует гораздо более устойчивым и спокойным образом. Я удивлялся месяца два-три назад, что в принципе ситуация на финансовом рынке гораздо спокойнее, чем могла бы быть, если бы это было в 2008 году – вот такая экономическая ситуация. Тем более, если бы это было в начале нулевых или в конце девяностых. Потому что система стала, конечно, намного устойчивее, в том числе благодаря тому, что вы называете "свирепствование". Но я не сторонник, во всех случаях, слишком жестких мер. Я думаю, надо мягче.

Г.Б.: Хорошо. Игорь, добрый вечер.

Игорь: Добрый вечер. Подскажите пожалуйста, вот у нас был банк БПФ такой, хороший банк был. У меня там был перерасход по нему. Это было…

Г.Б.: По кредиту? По карте?

Игорь: Нет, по вкладам. Ну, получается, 700 тысяч рублей я получил сразу, выплату. А 150 тысяч – я за год получил всего 1200 рублей.

Г.Б.: Не хватило.

Г.Т.: Когда банк обанкротился?

Игорь: Он обвалился в декабре, год назад.

Г.Т.: Вы знаете, было принято решение, что 700 тысяч – это стопроцентно вы получаете сразу, а до миллиона, остальные 300 тысяч – в принципе, вы становитесь в первую очередь. То есть, по результатам соответственно, процедуры банкротства из конкурсной массы в первую очередь выплачивается вкладчикам. Может быть, пока еще вы не успели получить, или вам уже подвели черту и сказали, что вы получили эту сумму – и все? Так, что ли?

Игорь: ВТБ отдали эти выплаты. С ВТБ у них проблемы всегда были. Когда я акции у них покупал, когда были там акции, на первом этапе, 13,5 копеек.

Г.Т.: Давайте сейчас банк не будем отдельно обсуждать. Вы просто добивайтесь того, чтобы оставшуюся часть…

Игорь: А как добиваться?

Г.Т.: Соответственно, обращаясь в Агентство по страхованию вкладов. А если есть необходимость, то к администрации, которая занимается процедурой банкротства.

Г.Б.: Надо перевести свое общение в письменный вид, в любом случае.

Г.Т.: И требуйте соответствующие ответы: какова была конкурсная масса, какую часть она составляла, почему вы не получили в первую очередь, свои выплаты. Потому что вы как раз должны по максимуму получить, даже если там осталось только для вас, вот для этих 300 тысяч каждому вкладчику – вы в первую очередь. Это пострадают другие – юридические лица, другие очереди по выплатам. А вы в этой части должны быть минимально пострадавшим.

Г.Б.: Главное, все это в письменную форму перевести.

Г.Т.: Да, безусловно.

Г.Б.: В Агентстве, в АСВ хватит вообще денег для того, чтобы почти полтора миллиона…

Г.Т.: За Агентство по страхованию вкладов можно не беспокоиться, потому что, во-первых, там и денег хватит, а во-вторых, там достаточно уже гарантий и обеспечения государства, и Центрального банка, и бюджета, чтобы в случае возникновения такой необходимости эти средства были выделены, причем на долгий, долгий период самому Агентству. За АСВ можно не бояться.

Г.Б.: Не предвидите ли вы таких мер, которые, например, были в Аргентине, когда у них тоже были валютные проблемы, – когда валютный вклад возвращается по искусственному курсу или не возвращается в наличной валюте…

Г.Т.: Я очень надеюсь, исходя… Я знаю ментальность наших руководителей финансовых ведомств, у них даже мыслей таких нет. А руководство в достаточной степени прислушивается к их мнению. У них даже близко нет мнения о том, что можно такими методами в отношении участников рынка действовать.

А с другой стороны, я хочу сказать, что объем вкладов, которые сегодня застрахованы, уже составил 11 триллионов рублей – это 62 процента всей суммы вкладов. И вот с увеличением этой суммы, с увеличением суммы страхования он увеличился фактически на 2 миллиона вкладчиков, которые оказались под этой защитой и на 1,6 триллиона сейчас увеличилась сумма застрахованных вкладов. То есть, это довольно серьезный шаг по еще большему охвату. Ну а по количеству вкладчиков – 98,8 процента.

Г.Б.: Спасибо вам большое. До свидания.